Наталья Суханова оценила готовность музыкальных, художественных школ и школ искусств
По итогам первого дня проверки приняты к работе восемь учреждений Автозаводского и Ленинского района
Дмитрий Шадымов: «Россия переживает промышленную революцию»
Историк, журналист, член экспертного клуба «ЭКО-ОКО» рассказал «PolitBook», что за последние 20 лет в России происходит настоящая промышленная революция, которую общество в целом не замечает.
Советский Союз пиарил индустриализацию. Даже когда она стояла, буксовала или давала задний ход, из всех приемников неслось: «Экибастуз! Саяно-Шушенская ГЭС! БАМ!» Особенно этот БАМ. С ним я познакомился в детском саду, произнося заученную речевку под портретом вождя на дне Его рождения. Потом начальная школа – и снова БАМ! Потом – средняя, а БАМ все продолжается. Казалось этой стройке не будет конца, и, выйдя на пенсию, я буду слушать по радио или ТВ все те же рассказы про героический город Тынду, «золотой костыль» и Северо-Муйский тоннель.
Увы, когда я заканчивал школу, закончился и БАМ. Первостроители-комсомольцы отоварились «Жигулями», и повезли их на Большую Землю. Первостроители-заключенные отмотали «срока», и тоже отчалили в лучшие места. Куда-то в лету канул и пиар больших строек. Частная жизнь сменила общественные достижения. Случился перекос в другую сторону, и реальные промышленные успехи страны, остались «недорассказанными».
Место Тынды прочно занял Куршавель, вместо строителей-ударников интервью раздают рэперы и кинодивы. Между тем, за последние 20 лет в России произошла настоящая промышленная революция, лучше заметная в отдельно взятых отраслях.
Например, металлургия, существенно обновленная отрасль, где были возведены гигантские прокатные станы. Лучшее доказательство перемен: американские санкции в отношении СССР были направлены против сделки «газ – трубы», когда поставки газа в Европу должны были возмещаться поставками труб большого диаметра для газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Сами мы такие трубы делать не умели, приходилось «меняться» с ФРГ. Сейчас – нет проблем, тот же Выксунский металлургический завод готов опутать «пайпами» хоть весь земной шар.
Здорово перестроили свою отрасль нефтепереработчики. Если Советский Союз производил больше мазута, чем бензина, то сейчас все с точностью до наоборот. И выходы полезных фракций на российских нефтеперерабатывающих заводах (НПЗ), в том же Кстове, теперь не хуже, чем в америках, европах и аравиях.
2020 год произвел революцию еще в одной отрасли – нефтехимии. В декабре на проектную мощность вышло предприятие «ЗапСибНефтехим», построенное СИБУРом. Этот свежесозданный гигант мировой индустрии за десять месяцев 2020 года произвел более 1,3 млн тонн полимеров, что уже сделало Россию нетто-экспортером нескольких видов полиэтилена, производство которого в стране вмиг выросло на 50%.
Почему это важно, и почему это – политические итоги года? Потому что глубокая переработка нефти и газа для нашей страны – это политика. Это уход от пресловутого «сырьевого проклятья» в область «высоких переделов».
Это как БАМ. В том числе, по масштабам. Пока строился новый завод, Тобольск превратился из города «как Арзамас» в город «как Дзержинск». Кто бывал и там, и там, поймет разницу. Как и на великих стройках СССР, здесь возводили жилье, школы, детсады, спорткомплексы, даже аэропорт. Как в былые годы «со всех концов страны съезжались посланцы краев, областей и республик». Только из Кстова на новое производство уехали около 100 квалифицированных специалистов. То же самое – о поставках. Около 20 нижегородских предприятий поставляли свою продукцию на строительство «ЗапСибНефтехима». В том числе, высокотехнологичную. Например, электрооборудование.
Появление таких производств – это и шанс для нашей науки. Только большие и мощные предприятия могут стать заказчиками дорогостоящей «цифровой» начинки, над которой колдуют кулибины в наших лучших научных центрах и университетах.
Хотите пример из жизни? Пожалуйста. Советский анекдот: садится парень в такси, и с ужасом видит, что все стекла заляпаны грязью. «Как же вы ориентируетесь?», – спрашивает он водителя. «По приборам!», – отвечает тот. «По каким?». Водитель кивает на таксометр и говорит: «Через 20 копеек поворот направо». Вы будете смеяться, но эта история стала явью. Современные нефтехимические производства управляются как по техническим, так и по экономическим показателям. Простой оператор видит на своем мониторе, что ему выгоднее сделать на данный момент: чуть увеличить выработку, или чуть снизить, но сэкономить пар, который сейчас поднялся в цене.
Представьте себя за рулем автомобиля с автопилотом-подсказчиком. Который не только «держит дорогу», но и говорит: «сбрось газ, нефть на биржах пошла вверх, на следующей заправке меняют ценник, лучше сэкономить топливо и приехать на 15 минут позже, зато на 300 рублей дешевле».
Я, конечно, немного утрирую, но примерно так сейчас работают цифровые модули автоматизированных систем управления производством.
Стоит ли удивляться после этого, что рабочие ходят на осмотр оборудования со специальными смартфонами, считывающими цифровые метки, коптеры поднимаются вверх, чтобы получше разглядеть, насколько качественно завершен ремонт оголовка факела, а «цифровые очки» позволяют эксперту из Дюссельдорфа дать онлайн консультацию по работе насоса в Дзержинске?
Кстати, о Дзержинске. Лично на меня в 2020 году произвело сильное впечатление открытие корпуса «Окапол» - своего рода «НИИ нового поколения» в городе химиков, точнее в его промышленной зоне. Долго-долго едешь по заброшенным «кварталам» завода «Заря», где можно снимать «кинофактуру» про Фукусиму или Сталинград, и вдруг попадаешь в большое и светлое место, где расположена лаборатория уровня Беркли и Массачусетского технологического института.
2020 год дал немало маркеров, чтобы понять: производственная экономика развивается, двигая Россию вперед. Уже несколько лет подряд на лентах наших информагентств «выскакивают» новости о том, что то одна, то другая нижегородская судоверфь спускает на воду очередной сухогруз, танкер или химовоз. Казалось бы, простые по конструкции суда, но уже то хорошо, что не корейские, а наши. Уходящий год сообщил: количество перешло в качество. Поднапрягшись, мы сделали первый за многие годы пассажирский речной лайнер суперкласса, а также возобновили выпуск судов на воздушных крыльях.
Как-то незаметно мы привыкли к тому, что «ЛИАЗы» и «ПАЗы» вытеснили с улиц наших городов «трофейные» «МАНы» и «Мерседесы». Что на стройках по-прежнему работают выпущенные нашими заводами самосвалы и экскаваторы. Что на шильдиках мониторов и телевизоров, которые мы, «как и все прогрессивное человечество», покупаем в интернет-магазинах, написано «сделано в России». Что в московском метро можно встретить отечественный метропоезд, такой же «крутой», как в Токио или Брюсселе. Что вот и «Ангару» в космос запустили – я специально обхожу стороной тему ВПК с «цирконами» и «авангардами», и фокусирую внимание на мирных достижениях.
Да что там говорить, когда в канун нового года итальянский дилер УАЗа начал поставку ульяновских «Патриотов» в США? Как вам: пикап с родины Ленина на каком-нибудь техасском ранчо Бушей?
Записал Сергей Пудов
Советский Союз пиарил индустриализацию. Даже когда она стояла, буксовала или давала задний ход, из всех приемников неслось: «Экибастуз! Саяно-Шушенская ГЭС! БАМ!» Особенно этот БАМ. С ним я познакомился в детском саду, произнося заученную речевку под портретом вождя на дне Его рождения. Потом начальная школа – и снова БАМ! Потом – средняя, а БАМ все продолжается. Казалось этой стройке не будет конца, и, выйдя на пенсию, я буду слушать по радио или ТВ все те же рассказы про героический город Тынду, «золотой костыль» и Северо-Муйский тоннель.
Увы, когда я заканчивал школу, закончился и БАМ. Первостроители-комсомольцы отоварились «Жигулями», и повезли их на Большую Землю. Первостроители-заключенные отмотали «срока», и тоже отчалили в лучшие места. Куда-то в лету канул и пиар больших строек. Частная жизнь сменила общественные достижения. Случился перекос в другую сторону, и реальные промышленные успехи страны, остались «недорассказанными».
Место Тынды прочно занял Куршавель, вместо строителей-ударников интервью раздают рэперы и кинодивы. Между тем, за последние 20 лет в России произошла настоящая промышленная революция, лучше заметная в отдельно взятых отраслях.
Например, металлургия, существенно обновленная отрасль, где были возведены гигантские прокатные станы. Лучшее доказательство перемен: американские санкции в отношении СССР были направлены против сделки «газ – трубы», когда поставки газа в Европу должны были возмещаться поставками труб большого диаметра для газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Сами мы такие трубы делать не умели, приходилось «меняться» с ФРГ. Сейчас – нет проблем, тот же Выксунский металлургический завод готов опутать «пайпами» хоть весь земной шар.
Здорово перестроили свою отрасль нефтепереработчики. Если Советский Союз производил больше мазута, чем бензина, то сейчас все с точностью до наоборот. И выходы полезных фракций на российских нефтеперерабатывающих заводах (НПЗ), в том же Кстове, теперь не хуже, чем в америках, европах и аравиях.
2020 год произвел революцию еще в одной отрасли – нефтехимии. В декабре на проектную мощность вышло предприятие «ЗапСибНефтехим», построенное СИБУРом. Этот свежесозданный гигант мировой индустрии за десять месяцев 2020 года произвел более 1,3 млн тонн полимеров, что уже сделало Россию нетто-экспортером нескольких видов полиэтилена, производство которого в стране вмиг выросло на 50%.
Почему это важно, и почему это – политические итоги года? Потому что глубокая переработка нефти и газа для нашей страны – это политика. Это уход от пресловутого «сырьевого проклятья» в область «высоких переделов».
Это как БАМ. В том числе, по масштабам. Пока строился новый завод, Тобольск превратился из города «как Арзамас» в город «как Дзержинск». Кто бывал и там, и там, поймет разницу. Как и на великих стройках СССР, здесь возводили жилье, школы, детсады, спорткомплексы, даже аэропорт. Как в былые годы «со всех концов страны съезжались посланцы краев, областей и республик». Только из Кстова на новое производство уехали около 100 квалифицированных специалистов. То же самое – о поставках. Около 20 нижегородских предприятий поставляли свою продукцию на строительство «ЗапСибНефтехима». В том числе, высокотехнологичную. Например, электрооборудование.
Появление таких производств – это и шанс для нашей науки. Только большие и мощные предприятия могут стать заказчиками дорогостоящей «цифровой» начинки, над которой колдуют кулибины в наших лучших научных центрах и университетах.
Хотите пример из жизни? Пожалуйста. Советский анекдот: садится парень в такси, и с ужасом видит, что все стекла заляпаны грязью. «Как же вы ориентируетесь?», – спрашивает он водителя. «По приборам!», – отвечает тот. «По каким?». Водитель кивает на таксометр и говорит: «Через 20 копеек поворот направо». Вы будете смеяться, но эта история стала явью. Современные нефтехимические производства управляются как по техническим, так и по экономическим показателям. Простой оператор видит на своем мониторе, что ему выгоднее сделать на данный момент: чуть увеличить выработку, или чуть снизить, но сэкономить пар, который сейчас поднялся в цене.
Представьте себя за рулем автомобиля с автопилотом-подсказчиком. Который не только «держит дорогу», но и говорит: «сбрось газ, нефть на биржах пошла вверх, на следующей заправке меняют ценник, лучше сэкономить топливо и приехать на 15 минут позже, зато на 300 рублей дешевле».
Я, конечно, немного утрирую, но примерно так сейчас работают цифровые модули автоматизированных систем управления производством.
Стоит ли удивляться после этого, что рабочие ходят на осмотр оборудования со специальными смартфонами, считывающими цифровые метки, коптеры поднимаются вверх, чтобы получше разглядеть, насколько качественно завершен ремонт оголовка факела, а «цифровые очки» позволяют эксперту из Дюссельдорфа дать онлайн консультацию по работе насоса в Дзержинске?
Кстати, о Дзержинске. Лично на меня в 2020 году произвело сильное впечатление открытие корпуса «Окапол» - своего рода «НИИ нового поколения» в городе химиков, точнее в его промышленной зоне. Долго-долго едешь по заброшенным «кварталам» завода «Заря», где можно снимать «кинофактуру» про Фукусиму или Сталинград, и вдруг попадаешь в большое и светлое место, где расположена лаборатория уровня Беркли и Массачусетского технологического института.
2020 год дал немало маркеров, чтобы понять: производственная экономика развивается, двигая Россию вперед. Уже несколько лет подряд на лентах наших информагентств «выскакивают» новости о том, что то одна, то другая нижегородская судоверфь спускает на воду очередной сухогруз, танкер или химовоз. Казалось бы, простые по конструкции суда, но уже то хорошо, что не корейские, а наши. Уходящий год сообщил: количество перешло в качество. Поднапрягшись, мы сделали первый за многие годы пассажирский речной лайнер суперкласса, а также возобновили выпуск судов на воздушных крыльях.
Как-то незаметно мы привыкли к тому, что «ЛИАЗы» и «ПАЗы» вытеснили с улиц наших городов «трофейные» «МАНы» и «Мерседесы». Что на стройках по-прежнему работают выпущенные нашими заводами самосвалы и экскаваторы. Что на шильдиках мониторов и телевизоров, которые мы, «как и все прогрессивное человечество», покупаем в интернет-магазинах, написано «сделано в России». Что в московском метро можно встретить отечественный метропоезд, такой же «крутой», как в Токио или Брюсселе. Что вот и «Ангару» в космос запустили – я специально обхожу стороной тему ВПК с «цирконами» и «авангардами», и фокусирую внимание на мирных достижениях.
Да что там говорить, когда в канун нового года итальянский дилер УАЗа начал поставку ульяновских «Патриотов» в США? Как вам: пикап с родины Ленина на каком-нибудь техасском ранчо Бушей?
Записал Сергей Пудов
