Нижегородская область и китайская провинция Сычуань отмечают 10-летие с момента подписания соглашения о сотрудничестве
Основными направлениями взаимодействия регионов являются сферы инвестиций и образования
Леонид Большухин: «Опыты нормальной жизни на фоне абсолютной ненормальности»
Профессор Высшей школы экономики по просьбе «PolitBook»рассуждает о молодости, бунте и современном молодом поколении.
– Верным ли будет утверждение, Леонид Юрьевич, что в жизни человека наибольшей силой обладает энергия молодости, способная переворачивать миры?
– Вопрос очень огромный: что такое молодость, как с ней обращаться и какие возможности она дает? Если говорить о ситуации в нашей стране, то важно понять, что не так давно мы пережили специфический период, когда власть получили очень молодые люди. Это, собственно говоря, перестройка, когда страной управляли или имели колоссальное влияние, принимали серьезные решения люди, которым порой не было и 30-ти. Они не были совсем уж юными, но тем не менее это были очень молодые люди, очень часто – от 18 до 30 лет.
Потом это поколение повзрослело. Сегодня ему 50, 60 лет. Оно стало другим. И вопрос о том, что такое молодость сегодня, я думаю, может быть понят в частности в сумме с другим вопросом или другой проблемой: есть ли у современной молодости какие-то общие параметры, какие-то общие ценности или установки, которые позволяют объединить индивидуальную энергию пубертатного организма с какой-то сверхзадачей?
Мы знаем, что в российских истории и культуре были эпохи, когда молодость воспринималась как особое состояние. Например, такими были 1920-е годы, когда поколение молодых большевиков воспринималось именно как поколение, которому предназначены грандиозные свершения, этому предвоенному поколению.
Наверное, по-своему интересна и юность 1960-х годов, потому что «оттепель» как явление идеологическое и культурное родилась именно из энергии молодости, из нее произошли и политическая, и культурная, и литературная деятельность.
И вот возникает вопрос. Понятно, что периоды 1920-х – 1930-х, 1960-х годов характеризуются неким единством, общей эмоциональной установкой. Сегодня же нам труднее найти то, что можно назвать неким позитивным началом, потому что 1920-е, 1930-е, 1960-е годы были годами, когда что-то было отменено. Когда мир казался таким, в котором отрылись колоссальные возможности.
Сегодня мир видится иным. Ограниченным, авторитарным, во многом – консервативным. И возникает вопрос: как в этой консервативной модели формируется молодое сознание?
И мне кажется, что мы имеем дело с каким-то сложным социально-психологическим и культурным феноменом, когда с одной стороны нет особого эффекта отмены чего-то, который освободит молодую энергию и направит ее в одно русло, а с другой стороны – ощущение необходимости движения стало каким-то очень важным. И здесь необходимо понять для меня пока совершенно непостигаемое: есть ли у современного молодого поколения нравственная позиция? Есть ли она как что-то определимое, вычленимое? Что для этого поколения истина? Что приемлемо, а что – неприемлемо? Я могу только с некоторой растерянностью сказать, что я не знаю этого молодого поколения.
Но я вижу, что это поколение, не дожидаясь какой-то исторической отмены, начинает в себе аккумулировать как мне представляется положительную энергию. Потому что это поколение выросло в относительном комфорте, который ранее нашей истории и нашей культуре никогда не был свойственен.
Поколение, выросшее кто-то в большем, кто-то в меньшем комфорте, с другой стороны – живо осознавшее остроту социального неравенства, которое было официально отменено на десятилетия в нашей культуре, – это поколение очень позитивно. Позитивно в том смысле, что в рамках той среды, в которой оно существует – это медийная среда, это сверх-коммуникативность (именно СВЕРХ-коммуникативность), – это мир, где вопросы решаются. Пусть они решаются зачастую виртуально, не в практической сфере, но, как мне видится, это мир, где вероятна сама возможность решения вопроса. И это, на мой взгляд, – важнейшая черта современного молодого поколения.
Поэтому, я думаю, у сегодняшнего поколения есть ощущение четкой или достаточно ясной оппозиции «молодость/старость». Эта оппозиция возникает далеко не всегда. Но сегодня эта оппозиция такова: что-то воспринимается не просто как устаревшее, а как просто старое, которое неприемлемо.
Поколение, выросшее в достаточном комфорте, привыкшее решать вопросы и привыкшее коммуницировать, оно ищет совпадения своего внутреннего состояния, которое очень свободно, с внешними параметрами этой свободы, которой, конечно, в нашем мире нет.
– Молодежь всегда бунтует, порождая при этом бунте различные социальные и культурные феномены, начиная со «Союза спасения» и раньше и русской революцией, которую делали в основном молодые, и заканчивая рок-н-роллом и хиппи, которые пытались создать какую-то новую социальную среду. Почему же молодежь бунтует? Почему ей обязательно нужно сбрасывать кого-то «с корабля современности»? Потому что она понимает, что без этого невозможно развитие общества или просто потому, что у нее слишком много сил и нужно их куда-то направить?
– Я думаю, что формы бунта всегда очень различны, даже если посмотреть исторически. И по крайней мере можно предположить, что те мальчики и девочки, которые пошли в революцию, среди прочего – это поколение с потрясающим, обостренным нравственным чувством, куда входило и чувство жертвенности и готовности эту жертву принести, и чувство нравственной чистоты, – это то, о чем впоследствии будет размышлять Борис Пастернак в романе «Доктор Живаго», – это особое поколение, которое во многом выросло из народнических идеалов с чувством ответственности за мир.
Очевидно, что бунт и протест хиппи или протестующих в Париже в 1968 году имеют несколько иную природу и скорее связаны с идеей свободы как именно освобождения от каких-либо ограничений. В этом смысле энергия молодости революционная и энергия рок-ролла, как мне кажется, друг другу противоречат.
Поэтому в каждом конкретном явлении природа бунта молодости своя.
Подчеркну: смена государственного строя в России на рубеже 1980-х и 1990-х годов произошла благодаря поддержке ВСЕХ поколений, не только молодых. Молодые участвовали, но не были единственными. Молодые получили большие преференции после смены государственного строя.
Это поколение, о котором сказал ЮрисПодниекс в своем фильме «Легко ли быть молодым?». Это поколение, которое было очень по-разному ориентировано и не очень-то видело какую-то цельность своего существования.
Мне кажется, что сегодняшняя энергия молодости – это энергия здравого смысла и я бы сказал – внутреннего опыта нормальной жизни на фоне абсолютной ненормальности.
Мне кажется, что для русского сознания понимание свободы, каким оно было в ходе событий 1960-х годов в Сан-Франциско, не вполне приемлемо. Такая свобода привела к тому, что после того, как там погуляли, участники затем старались не возвращаться к тому, что они там натворили за несколько дней абсолютно свободного существования.
Для русской культуры стремление к такой абсолютно свободе в таких формах, как мне кажется, никогда не было свойственно.
Свобода в понимании русского сознания основана в первую очередь на ответственности за другого, за мир, за нравственные ценности.
Записал Сергей Пудов
– Верным ли будет утверждение, Леонид Юрьевич, что в жизни человека наибольшей силой обладает энергия молодости, способная переворачивать миры?
– Вопрос очень огромный: что такое молодость, как с ней обращаться и какие возможности она дает? Если говорить о ситуации в нашей стране, то важно понять, что не так давно мы пережили специфический период, когда власть получили очень молодые люди. Это, собственно говоря, перестройка, когда страной управляли или имели колоссальное влияние, принимали серьезные решения люди, которым порой не было и 30-ти. Они не были совсем уж юными, но тем не менее это были очень молодые люди, очень часто – от 18 до 30 лет.
Потом это поколение повзрослело. Сегодня ему 50, 60 лет. Оно стало другим. И вопрос о том, что такое молодость сегодня, я думаю, может быть понят в частности в сумме с другим вопросом или другой проблемой: есть ли у современной молодости какие-то общие параметры, какие-то общие ценности или установки, которые позволяют объединить индивидуальную энергию пубертатного организма с какой-то сверхзадачей?
Мы знаем, что в российских истории и культуре были эпохи, когда молодость воспринималась как особое состояние. Например, такими были 1920-е годы, когда поколение молодых большевиков воспринималось именно как поколение, которому предназначены грандиозные свершения, этому предвоенному поколению.
Наверное, по-своему интересна и юность 1960-х годов, потому что «оттепель» как явление идеологическое и культурное родилась именно из энергии молодости, из нее произошли и политическая, и культурная, и литературная деятельность.
И вот возникает вопрос. Понятно, что периоды 1920-х – 1930-х, 1960-х годов характеризуются неким единством, общей эмоциональной установкой. Сегодня же нам труднее найти то, что можно назвать неким позитивным началом, потому что 1920-е, 1930-е, 1960-е годы были годами, когда что-то было отменено. Когда мир казался таким, в котором отрылись колоссальные возможности.
Сегодня мир видится иным. Ограниченным, авторитарным, во многом – консервативным. И возникает вопрос: как в этой консервативной модели формируется молодое сознание?
И мне кажется, что мы имеем дело с каким-то сложным социально-психологическим и культурным феноменом, когда с одной стороны нет особого эффекта отмены чего-то, который освободит молодую энергию и направит ее в одно русло, а с другой стороны – ощущение необходимости движения стало каким-то очень важным. И здесь необходимо понять для меня пока совершенно непостигаемое: есть ли у современного молодого поколения нравственная позиция? Есть ли она как что-то определимое, вычленимое? Что для этого поколения истина? Что приемлемо, а что – неприемлемо? Я могу только с некоторой растерянностью сказать, что я не знаю этого молодого поколения.
Но я вижу, что это поколение, не дожидаясь какой-то исторической отмены, начинает в себе аккумулировать как мне представляется положительную энергию. Потому что это поколение выросло в относительном комфорте, который ранее нашей истории и нашей культуре никогда не был свойственен.
Поколение, выросшее кто-то в большем, кто-то в меньшем комфорте, с другой стороны – живо осознавшее остроту социального неравенства, которое было официально отменено на десятилетия в нашей культуре, – это поколение очень позитивно. Позитивно в том смысле, что в рамках той среды, в которой оно существует – это медийная среда, это сверх-коммуникативность (именно СВЕРХ-коммуникативность), – это мир, где вопросы решаются. Пусть они решаются зачастую виртуально, не в практической сфере, но, как мне видится, это мир, где вероятна сама возможность решения вопроса. И это, на мой взгляд, – важнейшая черта современного молодого поколения.
Поэтому, я думаю, у сегодняшнего поколения есть ощущение четкой или достаточно ясной оппозиции «молодость/старость». Эта оппозиция возникает далеко не всегда. Но сегодня эта оппозиция такова: что-то воспринимается не просто как устаревшее, а как просто старое, которое неприемлемо.
Поколение, выросшее в достаточном комфорте, привыкшее решать вопросы и привыкшее коммуницировать, оно ищет совпадения своего внутреннего состояния, которое очень свободно, с внешними параметрами этой свободы, которой, конечно, в нашем мире нет.
– Молодежь всегда бунтует, порождая при этом бунте различные социальные и культурные феномены, начиная со «Союза спасения» и раньше и русской революцией, которую делали в основном молодые, и заканчивая рок-н-роллом и хиппи, которые пытались создать какую-то новую социальную среду. Почему же молодежь бунтует? Почему ей обязательно нужно сбрасывать кого-то «с корабля современности»? Потому что она понимает, что без этого невозможно развитие общества или просто потому, что у нее слишком много сил и нужно их куда-то направить?
– Я думаю, что формы бунта всегда очень различны, даже если посмотреть исторически. И по крайней мере можно предположить, что те мальчики и девочки, которые пошли в революцию, среди прочего – это поколение с потрясающим, обостренным нравственным чувством, куда входило и чувство жертвенности и готовности эту жертву принести, и чувство нравственной чистоты, – это то, о чем впоследствии будет размышлять Борис Пастернак в романе «Доктор Живаго», – это особое поколение, которое во многом выросло из народнических идеалов с чувством ответственности за мир.
Очевидно, что бунт и протест хиппи или протестующих в Париже в 1968 году имеют несколько иную природу и скорее связаны с идеей свободы как именно освобождения от каких-либо ограничений. В этом смысле энергия молодости революционная и энергия рок-ролла, как мне кажется, друг другу противоречат.
Поэтому в каждом конкретном явлении природа бунта молодости своя.
Подчеркну: смена государственного строя в России на рубеже 1980-х и 1990-х годов произошла благодаря поддержке ВСЕХ поколений, не только молодых. Молодые участвовали, но не были единственными. Молодые получили большие преференции после смены государственного строя.
Это поколение, о котором сказал ЮрисПодниекс в своем фильме «Легко ли быть молодым?». Это поколение, которое было очень по-разному ориентировано и не очень-то видело какую-то цельность своего существования.
Мне кажется, что сегодняшняя энергия молодости – это энергия здравого смысла и я бы сказал – внутреннего опыта нормальной жизни на фоне абсолютной ненормальности.
Мне кажется, что для русского сознания понимание свободы, каким оно было в ходе событий 1960-х годов в Сан-Франциско, не вполне приемлемо. Такая свобода привела к тому, что после того, как там погуляли, участники затем старались не возвращаться к тому, что они там натворили за несколько дней абсолютно свободного существования.
Для русской культуры стремление к такой абсолютно свободе в таких формах, как мне кажется, никогда не было свойственно.
Свобода в понимании русского сознания основана в первую очередь на ответственности за другого, за мир, за нравственные ценности.
Записал Сергей Пудов
