Нижегородцы прокатятся на колесе обозрения на Сенной по QR-коду
Посетители аттракциона также могут предъявить "Мультипасс".
Нина Зверева: «Пропаганда есть везде»
Журналист, член Академии российского телевидения, бизнес-тренер, автор книг, преподаватель Московской школы управления «Сколково», учредитель и директор тренинг-центра «Практика», кандидат филологических наук Нина Зверева ответила на вопросы PolitBook о свободе слова и ее ограничениях, в том числе – в сегодняшних условиях.
«Самое страшное – неправда под видом правды»
– Нина Витальевна, существует ли на Земле абсолютная свобода слова или слово всегда должно быть чем-то ограничено – если не цензурой, то хотя бы этикой?
– Абсолютной свободы слова не может быть ни в трамвае, ни тем более – при высказывании на массовую аудиторию. Слова должны быть продуманны, редактура речи должна существовать и внутри самого говорящего человека, и со стороны, например, – при публикации речи в средстве массовой информации. Мы всегда должны подумать, прежде чем что-то сказать. Продумать, на какую целевую аудиторию рассчитано высказывание и что мы хотим в нем сообщить, оценить, насколько мы уверены в сообщаемых фактах.
– Часто бывает так, что люди обвиняют какие-то внешние источники давления, государство, например, в том, что их свободу слова ограничивают. Такие ограничения имеют место быть?
– Конечно, если вы – журналист и работаете в какой-либо редакции, то там существует своя редакционная политика, – но она известна заранее. И если вы там работаете, то, значит, вас эта информационная политика устраивает, вы ее разделяете. Если же нет – тогда уходите в другое СМИ.
– Сегодня, после начала специальной операции на Украине, мы находимся в неких особых условиях. Должны ли в таких особых условиях существовать какие-то особые ограничения на информацию?
– Самое страшное и опасное – это фейки. Публикация недостоверной или постановочной информации в соцсетях, которую затем цитируют СМИ, и оказывается, что все это – неправда. Сейчас в событиях на Украине особенно непросто разобраться, потому что одни и те же действия освещают совершенно по-разному российские источники и те же украинские. У меня всегда был один способ: я смотрела и слушала всех и делала какие-то собственные выводы. Фейки же, повторюсь, – это очень страшно, потому что это неправда под видом правды.
«Я уже давно не смотрю телевизор»
– Когда мы говорим о фейках, то, наверное, в первую очередь думаем об Интернете. Является ли он более свободным, чем официальные СМИ?
– Зачем вы задаете вопрос, на который заранее знаете ответ? Пока да. Если любой человек может создать собственный канал и говорить, что хочет…
Конечно, в Сети работают и очень сильные журналисты, Илья Варламов, например, или Ксения Собчак, которые создали целые редакции, большие редакции, в которых работает много профессиональных людей. И качество контента здесь очень профессионально. Однако в то же время в Интернете можно говорить и прочитать все, что угодно. При этом каждый комментарий к публикациям сам становится публикацией. Все это особенно важно понимать сейчас, в наше непростое время, когда люди теряют и деньги, и возможности, когда все очень жестко.
– Ставите ли вы профессионализм высказывания выше его правдивости?
– Что такое «правдивость»? У каждого свой взгляд. Да, много профессиональных журналистов стараются быть объективны. Но на поверку выходит, что ничего объективного в их работе нет: все равно каждый накладывает на информацию собственное видение. Можно прийти в один город, можно в другой, и в зависимости оттого, куда ты пришел, услышишь разное. Поэтому хороший журналист слушает и тех, и других. При этом грамотный журналист, как правило, знает гораздо больше, чем выдает в эфир. Главное тут – качество материала. Кроме уже названых мною, вспомним Алексея Пивоварова, Юрия Дудя. При этом сегодня возникают новые люди, которые вовсе не являются журналистами, но заслужили больше внимания и авторитета, чем многие журналисты-профессионалы. Это, например, Екатерина Шульман, которая спокойно и продумывая каждое слово приводит множество интересных фактов.
– Сами вы предпочитаете получать информацию из Интернета или из официальных источников?
– Я уже достаточно давно не смотрю телевизор, поэтому это в основном Интернет. Где, кстати, тоже есть официальные СМИ. Нужно смотреть и какие слова находят работающие в официальной пропаганде, и как работают те, кто имеет другую точку зрения.
– Нужно ли регулировать информацию в Интернете?
– Есть специальные программы, которые автоматом фильтруют сообщения, расистские, призывающие к насилию или свержению власти и т.п. Думаю, что Интернет должен быть свободен по определению, а вот в какой форме делаются те или иные высказывания, – за этим нужно следить.
«Смонтировать можно все, что угодно»
– В свое время Борис Немцов назвал Нижегородскую область «краем непуганых журналистов», тем самым обозначив, что есть регионы, где журналисты пуганы и со свободой слова похуже, чем у нас. Считаете ли вы, что время Немцова было временем наибольшей открытости и изменилось ли что-то с этого момента?
– Конечно, в ту пору действительно не было цензуры и я посылала репортажи для Российского телевидения, которые никто не редактировал. В этом смысле в те времена существовали свобода слова и различные точки зрения. Но и главные редактора тогда вынуждены были согласовывать материалы в соответствии с общей редакционной политикой. Так что насчет «непуганых журналистов» я бы даже и поспорила. СМИ и в те времена были средством пропаганды для того же Немцова. Больше свободы ощущали те СМИ, которые были настроены демократически. Те же, кто рассуждали как, например, коммунисты или поддерживал какую-то иную точку зрения, – не думаю, что для них это было такое уж замечательное время. Легко было так говорить Немцову, который был силен, хорош, и рядом с которым хотелось быть многим, в том числе и журналистам.
– Каков будет результат, если сравнивать уровень открытости у нас и за рубежом? Приходилось слышать, что наши СМИ свободнее западных.
– Я бы не взяла на себя ответственность делать столь категоричные заявления. Я бываю во многих странах и пропаганда есть везде, и в Европе, и в Америке. Сегодня европейцы шокированы изображениями взрывов на Украине. Они в ужасе. И понятно, что людям с русскими паспортом, фамилиями, языком там сегодня очень трудно.
Когда моей старшей дочери Нелли было 19 лет и они с группой товарищей-студентов отправились в Америку – это была одна из первых групп по студенческому обмену, – они рассказали журналистам, что думают, что видели, как они живут, а потом, когда увидели это интервью, оно было смонтировано таким образом, что, мол, российские студенты хотели бы покинуть Россию и жить в Штатах. А они этого вовсе не говорили.
Смонтировать можно все, что угодно.
– Спасибо за разговор!
Беседовал Сергей Пудов
ФОТО: ninazvereva.ru
«Самое страшное – неправда под видом правды»
– Нина Витальевна, существует ли на Земле абсолютная свобода слова или слово всегда должно быть чем-то ограничено – если не цензурой, то хотя бы этикой?
– Абсолютной свободы слова не может быть ни в трамвае, ни тем более – при высказывании на массовую аудиторию. Слова должны быть продуманны, редактура речи должна существовать и внутри самого говорящего человека, и со стороны, например, – при публикации речи в средстве массовой информации. Мы всегда должны подумать, прежде чем что-то сказать. Продумать, на какую целевую аудиторию рассчитано высказывание и что мы хотим в нем сообщить, оценить, насколько мы уверены в сообщаемых фактах.
– Часто бывает так, что люди обвиняют какие-то внешние источники давления, государство, например, в том, что их свободу слова ограничивают. Такие ограничения имеют место быть?
– Конечно, если вы – журналист и работаете в какой-либо редакции, то там существует своя редакционная политика, – но она известна заранее. И если вы там работаете, то, значит, вас эта информационная политика устраивает, вы ее разделяете. Если же нет – тогда уходите в другое СМИ.
– Сегодня, после начала специальной операции на Украине, мы находимся в неких особых условиях. Должны ли в таких особых условиях существовать какие-то особые ограничения на информацию?
– Самое страшное и опасное – это фейки. Публикация недостоверной или постановочной информации в соцсетях, которую затем цитируют СМИ, и оказывается, что все это – неправда. Сейчас в событиях на Украине особенно непросто разобраться, потому что одни и те же действия освещают совершенно по-разному российские источники и те же украинские. У меня всегда был один способ: я смотрела и слушала всех и делала какие-то собственные выводы. Фейки же, повторюсь, – это очень страшно, потому что это неправда под видом правды.
«Я уже давно не смотрю телевизор»
– Когда мы говорим о фейках, то, наверное, в первую очередь думаем об Интернете. Является ли он более свободным, чем официальные СМИ?
– Зачем вы задаете вопрос, на который заранее знаете ответ? Пока да. Если любой человек может создать собственный канал и говорить, что хочет…
Конечно, в Сети работают и очень сильные журналисты, Илья Варламов, например, или Ксения Собчак, которые создали целые редакции, большие редакции, в которых работает много профессиональных людей. И качество контента здесь очень профессионально. Однако в то же время в Интернете можно говорить и прочитать все, что угодно. При этом каждый комментарий к публикациям сам становится публикацией. Все это особенно важно понимать сейчас, в наше непростое время, когда люди теряют и деньги, и возможности, когда все очень жестко.
– Ставите ли вы профессионализм высказывания выше его правдивости?
– Что такое «правдивость»? У каждого свой взгляд. Да, много профессиональных журналистов стараются быть объективны. Но на поверку выходит, что ничего объективного в их работе нет: все равно каждый накладывает на информацию собственное видение. Можно прийти в один город, можно в другой, и в зависимости оттого, куда ты пришел, услышишь разное. Поэтому хороший журналист слушает и тех, и других. При этом грамотный журналист, как правило, знает гораздо больше, чем выдает в эфир. Главное тут – качество материала. Кроме уже названых мною, вспомним Алексея Пивоварова, Юрия Дудя. При этом сегодня возникают новые люди, которые вовсе не являются журналистами, но заслужили больше внимания и авторитета, чем многие журналисты-профессионалы. Это, например, Екатерина Шульман, которая спокойно и продумывая каждое слово приводит множество интересных фактов.
– Сами вы предпочитаете получать информацию из Интернета или из официальных источников?
– Я уже достаточно давно не смотрю телевизор, поэтому это в основном Интернет. Где, кстати, тоже есть официальные СМИ. Нужно смотреть и какие слова находят работающие в официальной пропаганде, и как работают те, кто имеет другую точку зрения.
– Нужно ли регулировать информацию в Интернете?
– Есть специальные программы, которые автоматом фильтруют сообщения, расистские, призывающие к насилию или свержению власти и т.п. Думаю, что Интернет должен быть свободен по определению, а вот в какой форме делаются те или иные высказывания, – за этим нужно следить.
«Смонтировать можно все, что угодно»
– В свое время Борис Немцов назвал Нижегородскую область «краем непуганых журналистов», тем самым обозначив, что есть регионы, где журналисты пуганы и со свободой слова похуже, чем у нас. Считаете ли вы, что время Немцова было временем наибольшей открытости и изменилось ли что-то с этого момента?
– Конечно, в ту пору действительно не было цензуры и я посылала репортажи для Российского телевидения, которые никто не редактировал. В этом смысле в те времена существовали свобода слова и различные точки зрения. Но и главные редактора тогда вынуждены были согласовывать материалы в соответствии с общей редакционной политикой. Так что насчет «непуганых журналистов» я бы даже и поспорила. СМИ и в те времена были средством пропаганды для того же Немцова. Больше свободы ощущали те СМИ, которые были настроены демократически. Те же, кто рассуждали как, например, коммунисты или поддерживал какую-то иную точку зрения, – не думаю, что для них это было такое уж замечательное время. Легко было так говорить Немцову, который был силен, хорош, и рядом с которым хотелось быть многим, в том числе и журналистам.
– Каков будет результат, если сравнивать уровень открытости у нас и за рубежом? Приходилось слышать, что наши СМИ свободнее западных.
– Я бы не взяла на себя ответственность делать столь категоричные заявления. Я бываю во многих странах и пропаганда есть везде, и в Европе, и в Америке. Сегодня европейцы шокированы изображениями взрывов на Украине. Они в ужасе. И понятно, что людям с русскими паспортом, фамилиями, языком там сегодня очень трудно.
Когда моей старшей дочери Нелли было 19 лет и они с группой товарищей-студентов отправились в Америку – это была одна из первых групп по студенческому обмену, – они рассказали журналистам, что думают, что видели, как они живут, а потом, когда увидели это интервью, оно было смонтировано таким образом, что, мол, российские студенты хотели бы покинуть Россию и жить в Штатах. А они этого вовсе не говорили.
Смонтировать можно все, что угодно.
– Спасибо за разговор!
Беседовал Сергей Пудов
ФОТО: ninazvereva.ru